"Еще один раз выскажусь с критикой идеализации США, а потом, пожалуй, буду писать под другим углом, - а то тут сплошное разочарование царит. Так вот. В истории Соединенных Штатов есть много историй, когда люди страдали за слова", - пишет историк-американист на своей странице в Facebook.

"В колониальную эпоху жила в колонии Массачусетского залива Энн Хатчинсон, - она решила во время проповеди возразить проповеднику (дополнить его), в результате стала лидером (ереси) антиномианцев и погибла в диком весеннем лесу, куда ее изгнали благонамеренные колонисты (вот Роджер Уильямс поступил мудрее, - посмотрев на это дело, он собрал сторонников и увел их из Массачусетской колонии, основав новую, где была впервые зафиксирована свобода слова и религии). Кстати, Род-Айленд (та самая колония) отказывался ратифицировать конституцию США до тех пор, пока в нее не включили 10 поправок, начиная с той самой Первой.

Про аболиционистов, которых отказывались слушать (буквально приняв в конгрессе "правило кляпа"), я уже рассказывал.

В 1920-е годы в США наступила эпоха Процветания, - все было хорошо. Вот только лучшие американские писатели прожили это десятилетие в Париже. Не только потому, что Париж был хорош, - в Америке "было душно". (Да, Сухой закон был частью проблемы; но было еще и ограничение дискуссий, и штрафы за поцелуй на киноэкране, и последствия Великого красного страха). В начале 1950-х, как мы знаем, США пережили эпоху маккартизма: среди прочего, коммунистов и людей, уличенных в сочувствии им, лишали работы, паспортов (для поездок за границу), активисты компартии оказались в тюрьмах (потом Верховный суд решил, что проповедь мировой революции и марксистское убеждение в грядущей победе коммунизма не является призывом к насилию и низвержению правительства, пока коммунисты не призывают штурмовать Капитолий, - коммунистов выпустили из тюрьмы).

Из этих историй (их больше, на самом деле) можно сделать два вывода: Первый состоит в том, что свобода слова в Америке, хоть и закреплена Первой поправкой, но все время оспаривается, и все время требует борьбы за нее. Каждое поколение сталкивается со своим вызовом свободе слова, - она не существует как некое предзаданное благо, раз и навсегда построенный фундамент.

Второй вывод состоит в том, что из каждого такого кризиса американское общество выруливало с расширенным пониманием свободы слова. Попытки ограничить свободу все время были ответом на какие-то новые вызовы, - и они как правило, заканчивались поражением тех, кто свободу ограничивал. Можно предположить, что и нынешний клинч будет разрешен победой свобод, а не ограничителей. Эта победа, скорее всего, не будет победой тех политических сил, которые сейчас чувствуют себя пострадавшими: сам конфликт переформатирует политическое поле Америки раньше, чем Верховный Суд (скорее всего, он) поставит точку. Но хоронить свободу Америки рано".