МАКСИМ БЛАНТ, экономический обозреватель NEWSru.com:
Споры о необходимости копить нефтяные сверхдоходы, особенно обострившиеся в прошлом году, можно считать благополучно завершенными, а тезис о том, что эра дешевой нефти завершилась, неоднократно высказывавшийся очень авторитетными экономистами и не очень авторитетными политиками, - несостоятельным.
Теперь в России на повестке дня совсем другой вопрос - с какой скоростью и на что именно тратить накопленные за последние годы резервы. И какой должна быть при этом роль государства, что должно оно получить взамен возвращаемых в экономику денег. Ответы на все эти вопросы зависят, как это ни прискорбно, от того, насколько быстро начнет восстанавливаться мировая экономика, а также от такой слабопредсказуемой категории, как цена сырья на мировых рынках.
Нынешний год лишил экономистов - как российских, так и западных с восточными - многих иллюзий. Целый ряд теорий и устоявшихся "аксиом" были повержены в прах, едва родившись. Среди них и тезис о том, что цены на сырье после бурного роста в худшем случае несколько скорректируются, после чего выйдут на "плато" в районе 80-100 долларов за баррель - "комфортной" цене как для производителей, так и для потребителей.
Отчасти базировалось эта теория на том, что мировой экономике удастся избежать рецессии за счет продолжения роста стран БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай) во главе с Китаем, население которого может наращивать потребление, обеспечивая свою и всю мировую экономику платежеспособным спросом еще долгие годы. Отчасти теория дорогого сырья опиралась на тот факт, что инвесторы, разочаровавшись в "виртуальных" активах, будут искать спасения от мировой инфляции именно в простых биржевых товарах, которые, помимо прочего, рано или поздно закончатся.
Наконец, еще одно разбившееся на мелкие осколки распространенное заблуждение состоит в том, что ОПЕК способна остановить падение нефтяных цен в условиях дефляции активов или замедления мировой экономики. Ни воинственные заклинания "ястребов" вроде Уго Чавеса, ни даже снижение добычи не может остановить падения.
В значительной степени России повезло, что кризис ударил по стране сейчас, а не годом-другим позже. Еще в конце 2006 - начале 2007 года состоялся своего рода семинар, где собрались либерально настроенные экономисты (Андрей Илларионов, Евгений Ясин, Владимир Мау и другие), и где обсуждалась проблема сохранения консервативной финансовой политики и Стабилизационного фонда как такового. Уже тогда большинство пришло к выводу, что удерживать государство от растраты резервов долго не получится. Собственно, весь прошлый и начало нынешнего года прошли под знаком будущего дележа Стабфонда и нефтяных сверхдоходов.
К счастью, до начала кризиса потратить много на реализацию чрезвычайно амбициозных планов не удалось - слишком увлекательным оказался процесс накопленных и будущих сверхдоходов. Тем не менее, бюджет на следующий год был изначально сверстан исходя из 70 с лишним долларов за баррель, а потом - после резкого обвала ниже этой цифры - прогноз правительства был понижен до 50 долларов.
Между тем, конец года мир рискует встретить с ценой барреля, которая на треть ниже той, что заложена в российский бюджет. При этом существует прогноз, что и это не предел падения, и котировки на нефтяных биржах могут опуститься до 25 долларов. Вопрос в том, насколько это катастрофично для России.
Тут уместно будет напомнить, что даже самые пессимистичные модели, исходившие из обвала нефтяных котировок до 25-30 долларов за баррель (в частности, такие подсчеты делал гайдаровский Институт экономики переходного периода), приходили к выводу, что резервов правительству хватит минимум на два года. Этого времени вполне достаточно для того, чтобы перестроить налоговую систему в стране, сбалансировать бюджет, привести в соответствие с экономическими реалиями курс рубля и платежный баланс.
При этом попытки искусственно диверсифицировать экономику за счет государственных инвестиций могут не привести ни к чему хорошему, кроме ускоренной траты накопленных запасов. Как показывает практика, ни экономики с широко диверсифицированной промышленностью, вроде Китая, ни страны, специализирующиеся на "высоких технологиях", вроде Японии или США, ни даже страны с "постиндустриальной" структурой экономики, вроде тех же США или Исландии, кризис не пощадил. Разница лишь в резкости колебаний.
Развитие кризиса сегодня может идти по нескольким сценариям. Пессимистичный предусматривает длительный - до нескольких лет - период дефляции, которая будет сопровождать экономический спад во всем мире. Прекратится он лишь когда потребители развитых стран, которые в последние годы наращивали потребление за счет доступных кредитов, расплатятся по долгам и смогут с новой силой приступить к потреблению товаров и услуг.
Более оптимистичный сценарий заключается в том, что государства в развитых странах возьмут на себя значительную часть долгов, а социальные и инфраструктурные проекты в Китае и других развивающихся странах пополнят армию потребителей. Согласно этой модели, пик кризиса придется на первую половину следующего года, после чего начнется бурное восстановление мировой экономики, которое будет сопровождаться глобальным обесцениванием денег.
Именно на реализацию этой модели направлены беспрецедентные усилия денежных властей по всему миру - от США до Японии. В этом случае в следующем году у нас есть все шансы увидеть цену барреля и на уровне 25 долларов, и на уровне 125 долларов, причем без какого бы то ни было участия ОПЕК.
Какой из этих сценариев окажется более близким к действительности, можно будет оценить уже в середине следующего года. Однако, как показывает практика, планировать бюджет - как семейный, так и государственный - лучше исходя из наихудшего варианта, а к "подаркам" судьбы или рынка лучше относиться именно как к подаркам, а не как к должному. В этом случае наступившая зима или лопнувший финансовый пузырь не будут восприниматься как катастрофа или конец света.