После штурма театрального центра возникла некоторая неразбериха: не все заложники после 57 часов плена выглядели как мирные граждане. Темноволосые мужчины с 3-дневной щетиной стали походить внешне на боевиков, а женщин кавказской наружности, да к тому же, одетых в черное было нетрудно принять за террористок.
В общем потоке пострадавших в кардиореанимационное отделение одной из больниц привезли женщину среднего возраста с южной внешностью. Она была одета в черный свитер и черные брюки. У женщины с собой был паспорт на имя 43-летней уроженки Грозного Яхи Хамидовны Несерхаевой.
Как сообщает газета "Жизнь", ее привезли на каталке и положили рядом с 67-летней пациенткой Зоей Осокиной, которая буквально вытащила пострадавшую с того света. По словам медсестры больницы, Зоя Осокина не давала ей засыпать, потому что иначе бы больная умерла.
Отравление у нее было серьезное, и Зоя Осокина поила ее чаем, растирала окоченевшие руки и ноги, разговаривала с ней. Когда пенсионерка вышла в коридор за тарелками, наткнулась на сотрудника милиции.
"Он на меня цыкнул, что, мол, носишься. Я ему говорю: "Как же, у нас заложница при смерти, а у нее в Москве никого нет", - рассказывает Зоя. Сотрудника заинтересовала личность неизвестной, он вызвался с ней переговорить. Когда Зоя Осокина вернулась в палату, женщины на месте уже не было, а другие больные ей сказали: "Знаешь, кого ты выходила? Это террористка !" А старушка ответила: "Ну и что! Она все равно человек".
На сайте Центра гражданской поддержки Важно.ru появилась информация о том, что Насерхаеву Яду Хамидовну вот уже несколько дней усиленно разыскивают знакомые. Похоже, к террористам женщина никакого отношения не имеет. Но ее местонахождение в данный момент неизвестно.
Среди заложников был и 28-летний гражданин Латвии Александр Зельцерман. Как рассказал Александр "Газете.ru", он был один из немногих заложников, который смог после действия газа сам выбежать из зала. По его словам, после двух с лишним дней пребывания в ДК в качестве заложников он стал весьма похож на террориста, поэтому спецслужбы приняли Александра за одного из них.
"Я лежал спиной к дверям между рядами в районе 12-го ряда. Меня подхватили под мышки сзади двое спецназовцев в черном камуфляже, видимо, из "Альфы", подняли и сказали: "Бежим". И все. Так мы втроем и побежали. Куда они побежали, туда и я. Так бежали, пока не выбежали на улицу. Там меня поставили к стене, руки и ноги приказали раздвинуть. Как потом выяснилось, думали, что я тоже подозреваемый, тоже участвовал. Я сказал: "Я свой, все нормально, я житель Латвии, вот паспорт в правом кармане, берите". Они сразу отобрали все документы. Кроме этого отняли деньги, права. Короче, все портмоне и паспорт. Их мне не вернули до сих пор. После этого меня оставили стоять у стенки. Минут пять-семь я так постоял. Пока я стоял, забегали потихоньку все новые и новые спецназовцы".
Затем Александра и еще 2 человек завели в какой-то дом. Мы там тоже немного постояли. "Затем нас отправили "на фильтрацию" - так сказали спецназовцы между собой. Мне руки связали ремнем. Нас троих затолкали в джип. Меня привезли в школу √ Дубровская, 16. Там штаб. Затем меня передали следователю Юго-Восточного округа, и он меня начал допрашивать. Я попросил воды √ мне не дали. Я попросил позвонить в консульство √ мне не разрешили. Но ремень с рук сняли. Вопросы были такие: я как раз в день спектакля приехал в Москву, и от моего приезда в Москву до того, кого как меня взяли спецслужбы, я должен был все рассказать. Три дня от и до √ полностью. Постепенно, не торопясь. Через 20 минут допроса, когда стало ясно, что я нормальный, что я не террорист, уже стало полегче. И воду уже можно было попить, и разговаривать стали спокойней. Но где-то около трех часов я все-таки давал показания. Только потом мне разрешили позвонить в посольство, знакомым. После трехчасового допроса мне наконец дали талон на питание, и я смог поесть. Мне выписали справку об установлении личности, а документы так и не отдали", - рассказал Александр.
В целом, по словам Александра, с ним обращались нормально. А что касается, документов и личных вещей, освобожденный заложник надеется их вернуть с помощью посольства.