"Кажется, комсомольцы отстали от времени. Они заблудились и потерялись где-то в начале проклятых девяностых, если не в конце восьмидесятых годов ХХ века. Тогда еще можно было тревожиться о том, что "тема политических репрессий прошлого... приобрела у наших властей какую-то болезненную популярность". Теперь эти беды позади, и облыжные обвинения деятелей РКСМ(б) в адрес наших нынешних правителей граничат с клеветой на политический и общественный строй современной России", - пишет публицист на сайте "Грани.ру", комментируя акцию с чучелом Александра Солженицына, организованную на днях у Музея истории ГУЛАГа.
"Музыка гимна давно уже снова советская, слова патриотические, и под этот бравурный аккомпанемент страна стахановскими темпами возвращается сегодня туда, где единомыслие является главной скрепой. Россия припадает к истокам, их много, и все солидарно вливаются в общий поток, образуя полноводную реку. По реке плывет топор, а по берегам гармонично располагаются эпохи и герои, никак не конфликтуя друг с другом. Царь Иван и жители городов, утопленных им в крови, тамерлан Сталин и узники ГУЛАГа, палач Серов и сосланные им народы, дорогой Леонид Ильич и классик Александр Исаевич - все востребованы, все хорошие, все сгодились. От князя Владимира до президента Владимира.
Это и есть новая национальная идея, в рамках которой не люди важны, их поступки и судьбы, но Россия, объявленная великой. С ее монархами, коммунистическими вождями и законно избранными гарантами конституционных свобод. Россия превыше всего, белые побратались с красными, и пусть коммунизм не в моде, но и тов. Зюганову нынче зарезервировано почетное место там, где нет дискуссий, и разных комсомольцев тоже не преследуют".
"Теоретически их, наверное, можно понять, юных ленинцев. Да, Солженицын был убежденным антикоммунистом, что не сразу распознали в ЦК и в КГБ. Однако товарищи комсомольцы забывают про диалектику, о которой столько писано вождями и учителями, а можно объяснить на простом примере: был Якир героем, стал врагом народа. В своих отношениях с российской, отчасти и с советской властью Александр Исаевич проделал обратный путь. Автор "Письма вождям", он оказался сторонником имперских идей в части расширения государства Российского за счет сопредельных территорий, и в той прогремевшей статье, в которой хоронил коммунизм, предрек восстановление постсоветского контроля над разного рода антисоветскими анклавами".
"И про Крым он там писал, и про Донбасс, и вообще про Новороссию, употребляя впопад это неведомое тогда слово, и промосковские бунты предсказывал, и референдумы. Мол, "только МЕСТНОЕ население может решать судьбу своей местности, своей области", и то же самое относилось к белорусам и к нашенской казахской земле".
"Поразительно складывается посмертная судьба Александра Исаевича. Тот человек в Кремле, которого писатель сравнивал со Столыпиным, благодарно помнит его и почитает, а загубивший "Литературку" главред безнаказанно клевещет на него в стилистике самой разнузданной советской пропаганды. Власть удостаивает классика великих почестей, и в школе его проходят, и 2018 год объявлен годом Солженицына, а брат его по музе и "новоросский" единомышленник Захар Прилепин называет "ГУЛАГ" собранием баек и призывает изъять книгу из школьной программы. Да ведь они, комсомольцы и литераторы, во многом с ним заединщики - и в отношении к перестройке, и к Ельцину, и аншлюс он бы наверняка приветствовал, и трактористов Донбасса. Но вот ранний Исаич внушает им такую неприязнь, что прямо повесить готовы - и вешают".
"Дело в том, что ранний Солженицын, антикоммунист и гуманист, автор "Одного дня", "В круге первом" и "ГУЛАГа", настолько крут, что затмевает Солженицына-эмигранта, страстного проповедника грядущего путинизма, и Солженицына позднего, тайного и явного собеседника вождя. Тот великий Исаич, помимо прочего еще и настоящий художник, сильно повредил Исаичу государственно озабоченному, авторитарному, калечившему родной язык. Писатель до сих пор затмевает в умах патриотически мыслящих вечных коммунистов учителя жизни и мудрого собеседника мудрейшего Путина".
"Тот Александр Исаевич, который еще не знал, как нам обустроить Россию, но воздвигал в своих лучших книгах мемориал расстрелянным и замученным, берет верх, и неравнодушных граждан колбасит от ненависти к нему. Что ж, это следует считать признанием. Он опять, вопреки всему, становится "отщепенцем" и возвращается к нам, чудом выживший в советской тюрьме писатель, чтобы средствами великой русской литературы обличить бесчеловечное зло, изобразив один счастливый день Ивана Денисовича.
Он снова живой, и хочется его читать и перечитывать. Как раньше, когда он только начинал, и чуть позже, когда был тотально запрещен, и после, когда печатал в России все что хотел, стремительно от самого себя отставая".