Данные, опубликованные в журнале American Demographics ("Американская Демография"), и приведенные Washington Profile, показывают, что за год американские семьи усыновили и удочерили более 17 тысяч иностранных детей.
Общее число усыновлений и удочерений за последнее десятилетие превысило 100 тысяч. В последние годы крупнейшими "поставщиками" детей стали Китай, Россия, Украина и Южная Корея.
Другие цифры, характеризующие семейный уклад: 70% мам заявили, что материнство - значительно более тяжелая и трудная обязанность, чем они могли представить. 92% заявили, что материнство принесло им значительно больше счастья и радости, чем они ожидали.
Cвой опыт работы в агентстве по усыновлению детей из России NEWSRU.com описала Мария Уманская, письмо которой раскрывает тайные стороны жизни детдомовских питомцев до усыновления:
Много лет назад, после Первой Мировой войны моя бабушка ездила по России, собирала в приемники беспризорных детей... Так сложилось, что после 15-ти лет жизни вдали от России, я сама оказалась невольно втянутой в схожие проблемы. В течение 8-ми месяцев я работала в области международных усыновлений, на одно американское агентство. Название этого агентства, как впрочем и настоящие имена людей, о которых далее пойдет речь, я упоминать не стану. Во-первых из соображений конфиденциальности, и во-вторых, чтобы не навлечь неприятностей на голову директора этого агентства, человека на редкость порядочного и человечного, по-настоящему болеющего за свое дело и за детей. Работа моя в агентстве по усыновлению закончилась в результате проволочек с возобновлением его российской аккредитации. Однако не писать этой статьи я просто не могу, да и не имею права, потому как молчание - это соучастие в преступлении. Ни одно из американских агентств по усыновлению никогда бы не осмелилось выпустить подобный материал в страхе разгневать российские власти и поставить под угрозу и так с трудом полученное право вывозить российских детей. Так что моя инициатива абсолютно независима и направлена только на то, чтобы привлечь внимание к угасающей теме.
Единственное подлинное название в тексте - это название (и номер) российского детдома, из которого были вывезены в Америку дети, о судьбе которых мне стало известно. Этот детдом не может претендовать на статус конфиденциальности. Примерно в то же время, когда "Московский Комсомолец" опубликовал сенсационную на мой взгляд статью Екатерины Пичугиной @Комбинат детского пытания@, рассказавшую о российских "концлагерях" для маленьких инвалидов, в мое агентство по международным усыновлениям позвонила миссис Дэй.
Три года назад бездетные супруги Дэй с помощью нашего агентства усыновили двух детей: брата и сестру из детдома N 35, г. Анжеро-Судженск Кемеровской области. Миссис Дэй только и ждала повода рассказать хоть кому-то еще о своих мытарствах. Ее речь сменялась то мольбами о помощи, то обвинениями в адрес моего агентства и угрозами подачи на нас в суд за утайку информации об усыновленных ею детях, которые нуждаются в серьезной психиатрической помощи.
Миссис Дэй жаловалась, что финансовые ресурсы ее семьи истощены дорогостоящими посещениями психолога. Ее дети сменили уже четыре школы, а совсем недавно врач-психиатр отказался от работы с приемной дочерью Ириной, назвавав ее случай безнадёжным. Мисс Дэй сама разговаривала как душевно больная. Она почти плакала, рассказывая, что ее дети "настоящие монстры", и что она не в силах так больше жить, и звонит для того, чтобы мое агентство, которое она винит в том, что "ее жизнь превратилась в сущий ад", забрало ее детей и "вернуло их обратно в Россию"...
Если бы не лежащий в ее деле очередной доклад независимого социального работника о наблюдении за жизнью усыновленных детей, можно было бы подумать, что дама не в своем уме. Ведь миссис Дэй жалуется, что из-за сексуальных приставаний Ирины к соседским детям и кузенам, семья Дэй постепенно оказалась в изоляции. Опять-таки, если бы не независимый доклад, подготовленный лицензированным социальным работником, заявления миссис Дэй могли бы оказаться свидетельством безумия самой матери, ведь девочке всего-то 12 лет!
Но вот что написано в 3-ем, последнем из тех, что требуются по российским законам, докладе об условиях жизни приемных детей, вывезенных заграницу:
"Образование: Ирина учится в пятом классе. Как отмечают ее учителя, девочка не может нормально заниматься в классе, особенно работать самостоятельно. Находиться в классе для нее сложно из-за серьезных эмоциональных и поведенческих проблем, относимых на счет ее воспитания в детском доме. По словам самой Ирины, она не способна сконцентрироваться, потому что "постоянно думает о сексе".
Каюсь, впервые услышав аналогичные жалобы другой приемной мамы в самом начале моей работы в агентстве по усыновленияю, я решила, что американцы как всегда все утрируют. Ну, подумаешь, мол, дети балуются, экспериментируют. Перерастут. Пройдет...
Увы, не перерастут, не пройдет, без подавляющих сексуальную активность лекарств, такие дети нормально функционировать в обществе просто не могут. Их поведение врачи психиаторы квалифицируют, как неадекватное. Точно так же как и люди, испытавшие на себе насилие в детстве, нередко сами, вырастая, становятся насильниками, так и дети, ставшие в ранние годы своей жизни жертвами сексуальной жестокости, насилия или просто распущенности взрослых, повторяют в отношении других детей то, что они претерпели сами.
Из того же доклада: "Эмоциональная адаптация: Переход от жизни в детдоме к "нормальной" жизни в семье продолжает оставаться ежедневной баталией из-за привитых в детдоме привычек, где Ирину научили целовать своего брата в губы и стимулировать его сексуально<...>.
Поведенческие проблемы: "Девочка предпочитает занимать свое дневное время сексуальными утехами, к которым ее приучили воспитатели детдома... Ирина часто рассказывает о физическом и сексуальном насилии в детдоме.... Все эти поведенческие проблемы на самом деле могут быть отнесены к механизму "выживания", который выражается в хронической лжи; и к неспособности нормально развиваться академически и социально."
"Как я не стараюсь привить им манеры, научить элементароной гигиене, он может наложить прямо посреди гостиной", - срывающимся голосом продолжает свой печальный рассказ миссис Дэй.
"Внешний вид и социальная адаптация: Под присмотром родителей, Сергей одет чисто и опрятно, так, как и полагается мальчику его возраста. Если однако его предоставить самому себе, он не будет чувствовать никакой неловкости и дискомфорта от белья, полного мочи и кала. По словам Сергея и его сестры, это было нормой в их приюте. <...> И действительно, даже в классе Сергей неоднократно отправлял нужду прямо в штаны", - читаю я дальше в докладе. - "Сколько Ирина себя помнит, работники детдома способствовали и настаивали на том, чтобы она участвовала в половой "активности", начиная лет с 5-ти и вплоть до ее удочерения... Все это привело к смещению понятий о дозволенном прикосновении, нормальном выражении ласки и любви... Совершенное над ее психикой в прошлом насилие остается барьером, не позволяющим ей понять и почувствовать удовлетворение от нормального выражения любви, которое она получает в семье. В ее сознании любовь - это секс, и она была бы куда более счастлива, если бы ей было позволено вступать в половые отношения, с кем угодно: с братом, почтальоном, сантехником, с кем угодно...<"
Может быть вы решите, что происходяшее в доме миссис Дэй - изолированный случай, редкое трагическое исключение? Читаете по-английски? Тогда откройте на интернете страничку FRUA ("Фэмилис фо Рашэн энд Укрэниан Адопшн") и почитайте, что пишут родители, вывезшие детей из детдомов бывшего Советского Союза:
Суббота, 13 ноября 2004 г., 22 ч 51 мин: "Лиза... мой сын тоже ничего не говорит о половом насилии (ему было 9 лет и 9 месяцев на момент усыновления, и он прожил в (детдомовской) "системе" 5 лет), но он часто рассказывает о физическом насилии, как его били проводом с вилкой на конце; у него есть шрамы на руках, оставленные окурками сигарет, и т.д. Когда мы только привезли его домой, он забивался в угол, если я повышала голос..."
Воскресенье, 14 ноября 2004 г., 19 ч 44 мин: "Не знаю с чего начать. Девочки старшего возраста (11 и 12-летние) рассказывали мне истории о половой жизни в их приютах. Они рассказывали о мальчиках с мальчиками, девочках с девочками и о мальчиках с девочками. Они также рассказывали про мальчика, который повесился в душевой. Я пытаюсь представить себе, через что прошла моя дочь в своем приюте. С самого начала я знала, что она испытала на себе физическое насилие, потому что она сжималась в комок всякий раз при любом резком движении окружающих. Я пыталась задавать ей вопросы, пыталась проиграть ситуацию, но она рассказывала только "о других детях". В конце концов я бросила эту тему, решила не бередить.
Она чудный ребенок и я ее так люблю. Ее глаза наполняются слезами радости и облегчения чуть ли не каждый день, когда она повторяет снова и снова, как она благодарна нам за свой новый дом, семью, и любовь к ней. Она обнимает мое лицо, пристально смотрит мне в глаза и говорит: "Мам, я так тебя люблю, спасибо тебе за все, ты лучше всех." А я отвечаю: " Я тоже тебя люблю, девочка моя драгоценная, и благодарю Господа за то, что он свел нас вместе." И ее и мои настоящие родители умерли, так что мы часто говорим с ней о том, что они наблюдают за нами сверху...
Не так давно нашей драгоценной девочке делали биопсию. Выйдя из под наркоза, она не хотела разговаривать. Даже доктора заволновались. У нее был такой испуганный вид, и давление очень высокое. В конце-концов она приша в себя и начала рассказывать о том, что происходило в приюте. Мы обе плакали в течение нескольких часов. Каждый день она рассказывала мне все больше и больше подробностей. Мне очень тяжело было все это слушать, мне было физически не по себе, моя ярость сменялась депрессией... Я назначила визит к гинекологу, специализирующемуся по несовершеннолетним. Я решила, что мою девочку нужно проверить на наличие внутренних повреждений и на венерические болезни. Когда в разговоре с врачом она стала описывать некоторые детали, мне стало просто дурно. Одно из ее замечаний: "Bсе равно сколько детями лет или месяцев"... Гинекологический осмотр установил, что моя дочь была изнасилована. Теперь мы ждем результатов анализов. Неужели еще одна "бомба"?!..."
О детях, выросших в приютах, в Америке написаны тома. В книге известного специалиста по проблемам "пост-институализированных" детей др. Рональда Федеричи "Надежда для безнадежного ребенка: Практическая помощь семьям" в числе характерных симптомов, наблюдаемых в поведении детей, страдающих пост-детдомовским отизмом (или олигофренией) автор приводит: биение головой об стенку; патологическую склонность ко лжи и воровству; регрессию речи; возврат к такому примитивному поведению, как дефекация и дневной энурез, и т.д. Багаж, привозимый в Америку тысячами усыновленных детдомовцев стал неисчерпаемым материалом для медицинских исследований и породил новую специализацию врачей, занимающихся исключительно пост-детдомовскими детьми.
В начале мая этого года генеральный прокурор России обратился к правительству России с призывом обратить особое внимание на отчетность после международного усыновления детей. Это обращение явилось ответом на смерть в Америке усыновленного российского мальчика, умершего от ударов, нанесенных приемной матерью. Отчетность необходима, и она существует и соблюдается, особбенно аккредитованными агентствами, дорожащими своим разрешением работать в России.
Большинство родителей с радостью делятся успехами своих детей и беспрекословно выполняют свое обязательство предоставлять соответствующие доклады, хотя они стоят дополнительных денег. Они благодарны за предоставленную им Россией возможность иметь полную семью, но есть и эгоисты, живущие по принципу "после меня - хоть потоп". Их не волнуют данные иностранному государству обязательства. Они получили своего ребенка, и их не волнует, что если они не предоставят требуемого отчета, это может поставить под угрозу весь процесс усыновления из данной страны. Такие родители - настоящее наказание для работавшего с ними агентства. Их приходится просто-таки "отлавливать", стыдить, просить, угрожать - это работа акредитованного в России агентства, дорожащего своей акредитацией. В таких случаях агентство может потратить большие деньги на то, чтобы заствить необязательных родителей предоставить требуемые отчеты в судебном порядке. По действующим на сегодняшний день правилам, такие отчеты составляются в течение первых трех лет после усыновления.
Отчеты-то присылаются. Приведенные выше выдержки взяты из одного такого отчета. Вопрос однако в том, кем они читаются, и читаются ли вообще? Достаточно ли в Министерстве образования персонала, чтобы серьезно вчитаться в них - ведь их тысячи? И что происходит с информацией, изложенной в этих отчетах? Отчет, который я цитировала выше - 4-й, последний, и предыдущие были ничуть не лучше.
Если Россия и в самом деле забеспокоилась о судьбе своих сирот, детдомовцев и детей-инвалидов, тогда может быть генеральный прокурор России должен потребовать, чтобы все без исключения, поступающие из-за рубежа, доклады читались компетентными людьми, которые бы были обязаны (под страхом судебной ответственности) докладывать в соответствующие правоохранительные органы о подозреваемых правонарушениях в отношении детей, и любое подозрение о возможном факте насилия или негуманного обращения с детьми в детских домах должно быть расследовано и пресечено.
Кто в России сегодня не знает о 12-ти детях из России, погибших в их приемных семьях в Америке. А знает ли кто-нибудь о сотнях тысяч детей, "убитых" российской детдомовской системой задолго до их усыновления?!