"Самоубийство Ирины Славиной пытаются психологизировать, то есть ввести в обыденный контекст, нормализовать. Здесь есть две линии, неосоветско-карательная ("истеричка, которую надо было лечить") и современная терапевтическая ("ей стоило бы прорабатывать свои травмы с психологом, а не убивать себя"). Последняя, разумеется, выглядит куда более прилично, но по факту служит той же цели: найти для говорящего способ принять поступок Славиной и вписать его в собственную повседневность", - пишет обозреватель на своей странице в Facebook.
"Еще в пятницу после разговоров с теми, кто знал Славину, мне стало ясно, что психологии здесь лучше подвинуться. Те, кто психологизирует, пытается отнять у погибшей субъектность и всеми силами не заметить, что сама она рассматривала свой выбор как политический. Общество, которое готово объявить Славину сумасшедшей, действует как тюремный психиатр, назначающий голодающему заключенному принудительное питание.
Политизация, а не психологизация, предполагает, что Славина, как и заключенный, медленно убивающий себя отказом от пищи, не увидела в современной Российской Федерации иных форм протеста. Она решила, что существующий выбор радикален: аполитичность, покорность, принятие фашистских правил игры или политическое, публичное, страшное самоубийство.
Славина была из тех, кто на шепот "ну вы же понимаете, в какой стране живем", отвечала: "нет, не понимаю". И самоубийство стало ее финальным отказом делать вид, что фашизации не происходит, а нормальная жизнь продолжается. Я думаю, что Славина была хорошим человеком, попавшим вместе со всеми нами в "обнуленную Россию", но не сломавшимся. В отличие, например, от многочисленных "либеральных деятелей" после "московского дела", которые всеми силами делают вид, что ничего особенного не случилось, даже если студентов сажают за критику президента.
Стоит уважать этого человека, и видеть ее поступок в истории - в ряду русских старообрядцев и чеха Яна Палаха. И постараться выучить урок, который Славина преподала нам".