"Уже не в первый раз возникают разногласия по поводу характеристики нынешнего режима как слабого. Напротив, пишут многие, режим сейчас окончательно сформировался, перестал чего-либо стесняться, и достиг наивысшей своей силы. Поясню, что я имею в виду, когда пишу о слабости", - пишет историк на своей странице в Facebook.
"Первое: режим внутренне, возможно, консолидирован, но обладает самой низкой за время своего существования степенью поддержки населения. (Я не буду спорить по этому пункту, потому считаю его самоочевидным). Ослабление этой массовой поддержки чревато многими проблемами, - от того, что такой режим не будут защищать в случае серьезного кризиса, до того, что "консолидированная элита" постоянно ощущает давление этого недовольства, и частично деморализуется.
Второе (чуть более сложное, - тоже не буду тут спорить, на этот раз потому что не вполне готов защищать этот пункт, но он мне кажется важным): в большой степени этот режим - "дискурсивный конструкт" (послушайте одного из его создателей Глеба Павловского), - ни он сам, ни мы с вами не знаем, силен он или слаб, но мы конструируем его сильным или слабым в нашем обсуждении.
Одно и то же действие (силовой разгон мирной демонстрации) может быть описано как проявление силы или слабости. Описывать режим как сильный - подыгрывать ему. Описывать его как слабый - рисковать. Но я точно не хочу ему подыгрывать".