История с Серебренниковым ожидаемо поделила общество. Ну, может, некоторые люди до этого не имели повода определиться. Может, кто-то наконец понял, что речь о них самих, а не о Кирилле. Но вот прослойка "и вашим и нашим", "воспользуюсь привилегией промолчать", "давайте не гадать, а ждать материалов следствия", "останемся лояльны начальству и воспользуемся случаем сунуть письмо-челобитную" - широка, как никогда", - пишет галерист на своей странице в Facebook.
Домашний арест это все-таки не тюрьма, и теперь спокойно можно сказать о значении дела. Дело не имеет никакого отношения к правосудию. Ну мы знаем, сколько кто в стране ворует. Знаем имена и лица, суммы и методы. И никакого суда там нет. Речь идет о попытке объяснить всем правила игры. Ну типа ситуация-то изменилась, а вы не заметили или не хотите замечать. Сейчас мы вам покажем.
Ситуация изменилась. И это касается не Гельмана и Павленского, Манского и Звягинцева, "Театра Док" и Макаревича. Для нас она как была, так и есть. Она изменилась для тех, кто стараясь, быть верным профессии, в то же время был лояльным власти, не подписывал одни письма и подписывал другие. Для тех, кто выбрал стратегию "честность в творчестве и допустимости компромисса в общественной жизни".
Для "Винзавода" и "Гаража", для "Гоголь-центра" и "Электротеатра", Лунгина и Учителя.
Недостаточно быть лояльным и соглашаться под давлением на отмену показов, премьер, недостаточно просто избавиться от особо независимых персон и идти дальше. Надо быть частью этой темной силы, которой является нынешняя власть и олицетворение ее Мединский.
Альтернатива одна - бунт против подобного порядка вещей".