В Британии обнародован шорт-лист антипремии, которую английский журнал Literary Review присуждает за худшие описания секса в художественной литературе. Как выяснилось отвратными описаниями на грани извращения грешат все: и известные литераторы, и менее именитые писатели.
Так, настоящее раздражение у экспертов вызвали пассажи Филипа Рота, Джона Бэнвилла, Амоса Оза, Пола Теру и Ника Кейва. Не обойдены вниманием и скандальные "Благоволительницы" Джонатана Литтелла - роман, написанный американским автором по-французски от имени офицера СС, отмечает InoPressa со ссылкой на The Guardian.
Так, в своем романе "Усмирение" Филип Рот описывает садомазохистские игры с участием героя и двух женщин. "Это была уже не мягкая эротика. Уже не ласки и поцелуи двух раздетых женщин в постели. Теперь в этом было что-то первобытное: насилие женщины над женщиной в комнате, наполненной тенями. Пиджин была волшебным гибридом шамана, акробата и животного. Казалось, между ног у нее маска, странная маска-тотем, превратившая ее в существо, которым ей быть не полагалось. Она запросто могла оказаться вороной или койотом, одновременно оставаясь Пиджин Майк".
Джон Бэнвилль в "Бесконечностях" повествует о встрече персонажа с некой проституткой Альбой, которая сбросила с себя платье одним движением и поволокла за собой, как тореро - плащ: "Поцеловав ее горячий мягкий рот с легким синяком в уголке, он сразу понимает, что она была с другим мужчиной, и совсем недавно, - этот привкус рыбьей слизи и опилок, пусть почти неуловимый, ни с чем не спутаешь, - и он не сомневается, что это рот энергичной уличной женщины. Ему все равно".
Герой Амоса Оза ("Рифмуя жизнь со смертью") самоотверженно, как подчеркивает автор, доставляет удовольствие любовнице, направляя ее наслаждение, точно "корабль в порт приписки". "Он чувствует волны, пробегающие по ее коже, словно превратился в чувствительный сейсмограф, который перехватывает и мгновенно расшифровывает реакцию ее тела и претворяет эти открытия в умелое, аккуратное судовождение, предвидя и предусмотрительно огибая каждую мель, держась подальше от всех подводных рифов, сглаживая все грубости, кроме той медленной грубости, которая входит и выходит, входит, проворачивается и выходит, входит, гладит и выходит, и заставляет ее трепетать всем телом".
В триллере Пола Теру "Мертвая рука: преступление в Калькутте" повествователь осваивает язык тантрического секса: "Она прижала к моим вискам ладони и пригнула мою голову книзу, к своим благоухающим бедрам. "Йони пуджа - молись, молись у моих ворот".
Персонаж романа Ника Кейва "Смерть Зайки Монро", как и следовало ожидать по названию, не чужд некрофилии: "Он чувствует, как постепенно замирает ее умирающее сердце и видит, как на коже черепа, под жидкими, распрямленными утюжком волосами, сгущается голубизна".
Джонатан Литтелл описывает, как его герой уложил любовницу на гильотину. "Я поднял люнетту, заставил ее вставить в люнетту голову и опустил защелку на ее длинную шею, аккуратно откинув в сторону густые волосы". Он угрожает отрубить любовнице голову и вскоре чувствует разрядку: "Это сотрясение опустошило мой мозг, точно ложка, вычерпывающая изнутри сваренное всмятку яйцо".
Персонаж Энтони Куинна (роман "Спасатель"), напротив, обращается с женщиной и ее одеждой учтиво, но кое-что его раздражает: "Его руки ласково прикоснулись к острым выпуклостям ее бедренных костей и потрогали пуговицы на боку ее юбки, с которыми, как он ожидал, будет сложно, если только не... У него было ощущение, что он пробирается сквозь вуали, падает вниз головой туда, где все обнажится, и перспектива медлить, возиться с очередными пуговицами была невыносима".
Герой романа "Любовь начинается зимой" Саймона Ван Буи ощущает: "Тело Ханны раздувалось, переваривая все, что я мог дать. В эти финальные моменты мы существовали, слившись безраздельно, - все воспоминания аннулированы желанием, которое принадлежало нам, но и управляло нами. Потом мы замерли недвижно, точно единственные два корня на весь лес".
И, наконец, Бобби и Джорджи - пара из романа "Десятиэтажная любовная песнь" Ричарда Милуорда. "Бобби раздвигает ее полированные сосновые ноги и засовывает руку ей под юбку: у ее манды какая-то вечерняя тень, похоже на подушечку с иголками, но губы приятные и скользкие, и он натирает ее смазкой по кругу, то по часовой стрелке, то против, то выписывая восьмерки, пока Джорджи не начинает трахать воздух, с наслаждением суча ногами. Тут Бобби начинает торопливо ощупывать ковер в поисках Мистера Гондона, и пять-шесть разноцветных "дюрексов" разлетаются во все стороны, и вскрыть упаковку ему трудно, и Джорджи приходится раскатать Мистера Гондона по его Мистеру Пенису и помочь ему вставить Мистера Пениса в Миссис Вагину".