"Газовая война" с Украиной - наиболее красноречивое проявление претензий бывшего советника президента по экономике Андрея Илларионова, накануне подавшего в отставку с этого поста. "Уход Илларионова, сторонника рыночных реформ, стал лишь свежим сигналом того, что российский президент проводит новую жесткую политику – и внешнюю, и внутреннюю", - считает американская The Wall Street Journal, статью которой публикует InoPressa.
Если судить по сенсационным газетным заголовкам московских и киевских изданий, две страны находятся на грани войны. Яблоко раздора – это энергия, точнее, то, сколько контролируемый Кремлем "Газпром" будет брать с Украины за природный газ в 2006 году. В прошлом году, до "оранжевой революции", когда на Украине было послушное, менее независимое и менее ориентированное на Европу правительство, Россия была очень великодушна – она просила всего 50 долларов за тысячу кубометров. На следующий год "Газпром" неожиданно затребовал почти в четыре раза больше – 220-230 долларов.
Экономический диспут сопровождается "страшилками" с российской стороны: мол, Украина безответственно отказывается принять условия России и создает риск для поставки более 100 млрд кубометров природного газа в Европу (четверть потребности континента). Сергей Ястржембский, представитель России в ЕС, говорит, что Украина "шантажирует" ЕС и "держит в заложниках европейских потребителей". Чиновники "Газпрома" высказываются в столь же паникерском ключе, указывает американская газета.
Так как российская риторика угрожает выйти из-под контроля, украинский премьер-министр Юрий Ехануров посчитал необходимым заверить ЕС в том, что перебоя в газовых поставках не будет. А президент Виктор Ющенко в попытке разрядить ситуацию даже согласился с тем, что в итоге цены на энергоносители для Украины будут определяться по рыночной схеме. Если Украина действительно хочет стать экономически независимой, рано или поздно нам придется переходить к рыночным отношениям в энергетике и рационально организовывать наше энергопотребление, указал он.
Однако одновременно Украина настаивает на том, что нужно соблюдать действующие контракты. По данным WSJ, в основном приложении к контракту между "Газпромом" и украинским "Нафтогазом" говорится, что в обмен на транзит газа через Украину до 2009 года "Газпром" должен предоставлять Украине газ по цене 50 долларов за тысячу кубометров, и эта цена не может меняться сторонами. "Газпром", похоже, намерен разорвать контракт в одностороннем порядке.
По расчетам WSJ выходит, что у Украины дела вовсе не так плохи. Несмотря на жесткий тон России в нынешних переговорах, в действительности Украине нечего опасаться долгосрочного введения рыночных цен. В 2005 году Украина импортировала 25 млрд кубометров газа из России, 38 млрд из Туркменистана и сама добыла 18 млрд кубометров. В 2006 году Туркменистан согласился увеличить поставки газа на Украину по более чем умеренной цене в 60 долларов за тысячу кубометров.
Если Украина и Россия откажутся от нынешних контрактов в пользу рыночных цен, которые поднялись выше 200 долларов за тысячу кубометров, то Украина в ответ сможет поднять до рыночного уровня цены на транзит газа по своей территории. Цена за транзит может составлять до 3 долларов за тысячу кубометров на 100 км в отличие от нынешних 1,09 доллара. Так как Туркменистан, скорее всего, увеличит экспорт газа, Киев может соответственно сократить объем поставок от "Газпрома", чтобы платежей за транзит хватало на покрытие поставок газа из России. В худшем случае Украина будет платить около 1 млрд долларов еще год, что составляет немногим больше 1% ВВП.
При этом, как подчеркивает американское издание, обе страны имеют много причин для перехода на рыночные цены. Бартерные договоренности и предпочтения на протяжении многих лет питали коррупцию. В период 1990-х годов, когда взяточничество процветало, Украина, может быть, формально и сэкономила пару миллиардов долларов на газе, но эти сбережения ушли почти целиком в карманы горстки газовых магнатов.
Прозрачное формирование рыночных цен является лучшим выбором, однако вопрос в том, как прийти к этому. Учитывая, о каких объемах идет речь, и контракты, которые должны удерживать цены на низком уровне до 2009 года, Украина обоснованно просит установить переходный период для повышения эффективности энергетического сектора. Коэффициент использования энергии на Украине в три раза ниже, чем в США.
Однако шаг России с требованием перехода на рыночные цены остается выборочным и произвольным. Как указал Илларионов, политика взяла верх над бизнесом. Российское правительство гарантирует сохранение низкой цены в 48 долларов за тысячу кубометров для лояльной Москве Белоруссии, в то время как Грузия и Армения, две других экс-советских республики с более независимой прозападной политикой, должны платить со следующего года по 110 долларов. И если все это, как теперь утверждает президент Путин, вопрос экономики, то почему Россия отказалась от спокойных и прагматичных переговоров и была так громогласна в обнародовании разногласий? Просматриваются три политических причины.
Во-первых, Россия пытается повлиять на парламентские выборы на Украине в марте 2006 года, пытаясь представить украинским избирателям нынешнее киевское правительство как экономически некомпетентное, а его прозападную ориентацию – как вредную для украинцев. Во-вторых, Кремль пытается дискредитировать "оранжевое" правительство Украины в глазах российских граждан для того, чтобы сделать своему населению прививку от вируса демократической революции.
В-третьих, Россия пытается вбить клин между Европой и Украиной, изобразив киевское правительство безответственным и ненадежным.
США и Европа правильно держатся в стороне от этой баталии, считает WSJ. Но они должны настоять на том, чтобы спор разрешался на основе двух принципов: строгого соблюдения подписанных договоренностей и перехода к рыночным ценам без политизации вопроса. США и ЕС также должны помочь Украине укрепить экономику и суверенитет в долгосрочной перспективе путем более тесной экономической интеграции и поддержки программ содействия энергоэффективности.
Настоящая проблема – это то, как Запад будет действовать в отношении все более жесткого Кремля, который проверяет, насколько далеко он может зайти в использовании своей новообретенной энергетической мощи с политическими целями.