Из московского Научного центра здоровья детей (НЦЗД) уволилась единственная в России команда врачей, которая пересаживает почки детям с маленьким весом. В итоге без регулярного наблюдения остались более 300 пациентов, еще более 30 пациентов центра ждут трансплантации, пишут "Важные истории".
Трансплантацию почки грудным младенцам и детям с маленьким весом обычно делают очень редко: чтобы пойти на эту операцию, ребенок должен весить не меньше 10 килограммов. Одним из немногих врачей, которые проводят такие операции, является хирург-трансплантолог Михаил Каабак, однако с апреля этого года администрация НЦЗД буквально остановила работу его команды. Врачебные консилиумы не давали разрешение на проведение операций, а центр препятствовал бесплатному получению или закупке препарата, который используют трансплантологи.
13 мая Каабак смог провести в НЦЗД первую за полтора месяца операцию по трансплантации почки ребенку: медицинские документы пациентки успели оформить еще до апреля 2021-го. В тот же день уволилась работавшая с ним хирург Надежда Бабенко. По ее словам, единственную операцию пришлось согласовывать с руководством центра больше 11 часов.
18 мая заявление об увольнении написал и сам Михаил Каабак. В разговоре с радиостанцией "Говорит Москва", он объяснил, что операции по пересадке органов в этом медучреждении делать небезопасно в связи с зарегулированностью его деятельности.
Так, в отделении не хватает необходимых лекарств, а выполнять жизненно важные процедуры просто невозможно, поскольку внутренние регуляторные акты, распоряжения и приказы администрации нередко противоречат друг другу. Больных, нуждающихся в хирургических вмешательствах, в дальнейшем распределят по другим клиникам.
"На примере последней трансплантации, которую мы сделали 13 мая - она выполнялась в условиях чудовищных внутренних противоречий регуляторных регламентов. Следующие трансплантации делать ещё более небезопасно. Мы доведем до выписки ребенка, которого прооперировали 13 мая, а другие дети будут распределены по другим клиникам. Любой комментарий, касающийся какой-то персоналии, будет сопровождаться репрессиями со стороны администрации", - сказал Каабак.
Будущее детей, наблюдающихся в НЦЗД, оказалось под угрозой. По сведениям "Важных историй", на данный момент более 30 пациентов готовы к пересадке почки, 14 из них пересадка требуется срочно. Кроме того, в мае руководство центра по неизвестной причине закрыло дневной стационар, и более 300 детей остались без наблюдения и регулярных капельниц, в которых они нуждаются для поддерживающей терапии. В руководстве центра заявило, что у него "кончились квоты и деньги".
В России работают всего 16 медицинских учреждений, где делают пересадку почек детям, четыре из них находятся в Москве. Потребность в трансплантации возникает у 300 российских детей в год. Операции получает лишь треть из них - остальные продолжают какое-то время жить на диализе, а затем умирают. По мнению Михаила Каабака, это объясняется как раз тем, что в области трансплантологии в России до сих пор "не выстроены логистика и отношения" с пациентами и донорами: хотя донорами, в том числе посмертными, могут стать очень многие, далеко не все из них с этим соглашаются, так как не видят партнерского отношения со стороны трансплантологов.
В 2019 году команду Михаила Каабака пригласили работать на полную ставку в Научный центр здоровья детей, где они на тот момент провели больше 20 операций, параллельно продолжая работать в Российском центре хирургии имени Петровского. По словам врачей из команды трансплантолога, они договорились с центром о расширении программы по пересадке почек у детей - с четырех до сорока операций в год. Однако, когда они принесли в НЦЗД трудовые книжки для оформления, им сообщили, что их работа в центре завершена. Официальной причиной назвали претензии министерства здравоохранения к протоколу лечения и препаратам, которые трансплантологи применяли при пересадках.
Директор центра Андрей Фисенко тогда объяснил, что принял такое решение после звонка главного трансплантолога Минздрава Сергея Готье, однако тот заявил, что не имеет к ситуации никакого отношения. Пока врачи и родители ждали реакции Минздрава, одна из пациенток, годовалая Настя Орлова умерла буквально за день до предполагаемой операции. После этого тогдашний министр здравоохранения Вероника Скворцова лично встретилась с Михаилом Каабаком и поручила руководству центра вернуть уволенных врачей к работе и разрешить им применять нестандартный протокол.
13 декабря, когда команду врачей уже восстановили в центре, умер еще один их пациент - 11-месячный Рома Кузнецов. Отец ребенка связал смерть сына с задержкой операции из-за увольнения команды Каабака, хотя в Минздраве причиной смерти назвали осложнения, напрямую не связанные с основным заболеванием. На какое-то время давление на трансплантологов прекратилось, и они продолжили оперировать.
В марте 2020 года, когда информационный шум вокруг команды врачей стих, руководство НЦЗД всё же расторгло договор со специалистом по диализу Ариной Трофимовой, работавшей вместе с Каабаком. Ей сообщили, что она не прошла испытательный срок, так как не выполнила необходимые рекомендации заведующей отделением. Уволили и хирурга-трансплантолога Надежду Бабенко - якобы за нарушение трудовой дисциплины. Как пояснила Бабенко, однажды из-за плохого самочувствия она передала ключ от своего кабинета в НЦЗД мужу и тот вместе с Михаилом Каабаком пришел забрать ее личные вещи.
1 апреля 2020 года главный трансплантолог Минздрава Сергей Готье пообещал посодействовать пациентам в ситуации с увольнением врачей. После этого руководство НЦЗД разрешило Трофимовой и Бабенко продолжить работу: с декабря 2019 года до апреля 2021 года команде Каабака удалось сделать 47 трансплантаций детям. С начала апреля команда Каабака смогла провести в центре только одну операцию из-за того, что у большинства пациентов не было полного комплекта документов, разрешающих трансплантацию. По словам юристов, одной из причин отказа в трансплантации стало отсутствие научных публикаций о доказанной эффективности препарата алемтузумаб, который использует команда Каабака.
Разработанный в Великобритании препарат алемтузумаб официально зарегистрирован в России как лекарство от рассеянного склероза. Однако уже с конца 1990-х в других странах его использовали еще и при трансплантации органов. Росздравнадзор в 2007 году подтвердил, что препарат прошел клиническое испытание, и разрешил использовать его в операциях по пересадке почек. Тогда же команда Каабака начала делать операции по нестандартному протоколу, в котором алемтузумаб используется для вынужденного подавления иммунитета, призванного избежать отторжения пересаженных органов.
Михаил Каабак утверждает, что оперировать детей весом меньше 10 килограммов возможно только с использованием алемтузумаба. Но, согласно российскому регистрационному удостоверению препарата, применять его до 18 лет не следует, потому что "безопасность и эффективность препарата не установлены". Однако в Америке операции с его использованием делаются довольно часто, а как минимум четыре исследования, опубликованные с 2011 по 2020 год в авторитетных медицинских журналах (например, The Lancet), подтверждают, что при применении алемтузумаба отторжение трансплантированного органа происходит реже. Также препарат позволяет пересаживать почку при несовместимости по группе крови и другим показателям, и донором для ребенка может стать практически любой родственник, подходящий по состоянию здоровья.
Хирург Надежда Бабенко вспоминает, что она и другие трансплантологи дважды выступали в отделении клинической медицины Академии наук с докладом о применении алемтузумаба - в 2012 и 2017 году. "Результатом этого доклада была настоятельная рекомендация Академии наук Минздраву включить этот протокол в свои стандарты и взять на вооружение нашу схему", - говорит Бабенко.
Кроме того, в июне 2019 года в журнале "Кремлевская медицина" вышло исследование "Новые технологии в трансплантации почки у детей младшего возраста", авторами которого названы не только Каабак и Бабенко, но и директор НЦЗД Андрея Фисенко. В ней утверждается, что применение алемтузумаба помогает минимизировать поддерживающую терапию и увеличить приживаемость органа. На вопрос о том, как он относится к этой проблеме сейчас, Фисенко не ответил.
Заместитель генерального директора по научной работе Национального медицинского исследовательского центра имени Дмитрия Рогачева и директор Института гематологии Алексей Масчан также заявил, что раньше никаких проблем с незарегистрированными протоколами не было, и алемтузумаб применялся "гораздо либеральнее". Однако после того, как команда Каабака стала подвергаться атакам со стороны главного трансплантолога Минздрава Сергея Готье, ситуация изменилась.
Поводом к этому стало уголовное дело, возбужденное в 2014 году против Михаила Каабака по статье "халатность", когда после проведенной им трансплантации умер 16-летний подросток. Обвинение по нему Каабаку предъявили только в 2018 году, хотя было доказано, что помощь пациенту врачи оказали в полном объеме. В 2020 году уголовное дело было возобновлено.
Сейчас алемтузумаб по-прежнему зарегистрирован в России только для лечения рассеянного склероза и продается под единственным торговым названием - "Лемптрада". После возвращения к работе в 2019 году врачи из команды Каабака инициировали очередную поставку партии алемтузумаба в Научный центр здоровья детей - в рамках бесплатной программы, которую осуществляет производитель препарата фармакологическая компания Sanofi (лекарство по этой программе выделяют именно для использования при трансплантации). Минздрав даже выдал им специальное разрешение на ввоз иностранного аналога "Лемптрады".
Однако, когда партию алемтузумаба привезли в НЦЗД, оказалось, что центр не подготовил договор и лекарство принять не могут. Альтернативой в этом случае становится закупка препарата в России стоимостью в сотни тысяч рублей. При этом коммерческий отдел НЦЗД отказался закупить препарат даже для тех 18 детей, которые уже готовились к пересадке.
"После этого мы начали вместе с благотворительными фондами применять эти препараты таким образом: препараты передаются родителям, а родители передают их нам, чтобы мы их использовали, минуя бухгалтерию и аптеку Научного центра здоровья детей. Это функционировало неплохо, - вспоминает хирург. - Но в начале апреля [2021 года] нам запретили делать и это. Этому предшествовали два выговора, которые мне вынесли за то, что я использую препараты, которые не прошли через аптеку НЦЗД". Теперь же наблюдать детей, которые прооперированы не по классическому протоколу, будет некому.
Кто мог инициировать давление на команду трансплантологов на этот раз, неизвестно. В пресс-службе Центра трансплантологии имени Шумакова, который возглавляет Сергей Готье, пояснили, что не слышали о закрытии программы детской трансплантации в НЦЗД, однако один из детей, стоявших там в очереди на пересадку, переведен к ним.
Научный центр здоровья детей и Минздрав не ответили на запросы: в Instagram НЦЗД от 13 апреля сообщается, что отдел трансплантации "функционирует в обычном режиме", а его сотрудники "продолжают осуществлять трудовую деятельность". 30 апреля в другом посте центра написали о врачебном консилиуме, который "высказал единое мнение о нецелесообразности применения препаратов алемтузумаб и экулизумаб при проведении трансплантации почек детям". Сам Каабак подчеркивает, что по-прежнему готов к переговорам, но вопрос эффективности или неэффективности той или иной технологии должен решаться без лишней бюрократии, а при лекарственном обеспечении должны использоваться любые законные способы.