Спустя 30 лет его чествовали в Иерусалиме. Объясняется это тем, что Израиль и режим апартеида заключил тайный альянс, закрепленный самым большим дружеским подарком - технологией атомной бомбы, пишет во вторник The Guardian
The Guardian
 
 
 
Спустя три десятилетия после рождения еврейского государства заявленным им принцип "чистоты оружия", под которым подразумевалось моральное превосходство его солдат, тайно принесли в жертву
Архив NEWSru.com
 
 
 
Отметим, что Израиль не подписал Договор о ядерном нераспространении и официально не признает, что у него есть бомба. Но, по оценкам аналитиков, в его арсенале насчитывается от 100 до 200 единиц
Архив NEWSru.com

Во время Второй мировой войны будущий премьер-министр ЮАР Джон Форстер считался сочувствующим нацистам. Спустя 30 лет его чествовали в Иерусалиме. Объясняется это тем, что Израиль и режим апартеида заключил тайный альянс, закрепленный самым большим дружеским подарком - технологией атомной бомбы, пишет во вторник The Guardian.

Многие израильтяне испытывают смятение от предположения о том, что их страну, поднявшуюся из пепла геноцида и построенную на еврейских идеалах, можно сравнивать с расистским режимом. Однако на протяжении лет многие евреи ЮАР "не только не выступали против системы апартеида, но и процветали под его защитой", хотя одновременно некоторые евреи занимали ведущие позиции в движениях за освобождение, пишет британское издание.

Со временем израильское правительство также сняло возражения против режима, лидеры которого, напоминает газета, в прошлом восхищались Адольфом Гитлером. Спустя три десятилетия после рождения еврейского государства заявленным им принцип "чистоты оружия", под которым подразумевалось моральное превосходство его солдат, тайно принесли в жертву. С тех пор судьба Израиля оказалась тесно переплетенной с Южной Африкой. Более того: "израильский истеблишмент силовых структур полагал, что эти отношения во многом спасли еврейское государство", пишет The Guardian (полный текст на сайте Inopressa.ru).

В 1950-1960-е годы Израиль открыто критиковал апартеид и создавал альянсы с постколониальными африканскими правительствами. Однако после войны Судного дня в 1973 году, начатой Египтом и Сирией, большинство африканских стран разорвало с Израилем отношения, и "правительство в Иерусалиме решило присмотреться к изолированному мировым сообществом режиму Претории". Отношения изменились настолько, что в 1976 году Израиль пригласил нанести государственный визит премьер-министра ЮАР Джона Форстера - бывшего сторонника нацистов и командующего фашистской организации Ossewabrandwag, занимавшей сторону Гитлера.

Израильский премьер-министр Ицхак Рабин назвал южноафриканского диктатора "силой свободы" и умолчал о поддержке Форстером Германии в прошлом, когда тот посещал иерусалимский мемориал "Яд ва-Шем", посвященный шести миллионам евреев, убитых нацистами. На государственном банкете Рабин провозгласил тост за "идеалы, которые объединяют Израиль и ЮАР: надежды на справедливость и мирное сосуществование", отмечает The Guardian.

Форстер, армия которого тогда переходила границу с Анголой, заявил, что Южная Африка и ЮАР стали жертвами врагов западной цивилизации. Спустя несколько месяцев в ежегодном альманахе правительства ЮАР написали, что обе страны столкнулись с одинаковой проблемой: "У Израиля и ЮАР, помимо прочих, есть одно главное сходство: она находится в преимущественно враждебном мире, населенном людьми с темной кожей".

Визит Форстера заложил основы для сотрудничества, которое трансформировало израильско-южноафриканскую ось, сделав страны ведущими разработчиками оружия и влиятельной силой в международной торговле оружием. По словам Алона Лиеля, бывшего израильского посола в Претории в 1980-х годах, израильский генералитет считал, что без отношений с африкандерами (белыми жителями ЮАР) еврейское государство могло бы и не выжить.

"Мы создали военную промышленность Южной Африки, - отмечает Лиель. - Они помогали нам разрабатывать всевозможные технологии, потому что у них было много денег. Когда мы занимались совместными разработками, мы обычно давали ноу-хау, а они давали деньги".

После 1976 года, по словам Лиеля, "начался любовный роман между военными верхушками двух стран и их службами безопасности". В частности, утверждает бывший дипломат, "в Анголе мы были консультантами южноафриканской армии. Там работали израильские офицеры. Связи были очень тесными".

Помимо государственных заводов, производством для ЮАР занимался кибуц Бейт-Альфа, который продавал средства подавления беспорядков городам с чернокожим населением.

Но самый большой секрет был ядерным. Израиль "предоставил ЮАР экспертные оценки и технологии, которые легли в основу разработок ЮАР собственной ядерной бомбы", пишет The Guardian. Тесные отношения с политическим режимом, базирующимся на расистской идеологии, ставили Израиль в щекотливую ситуацию, поэтому это военное сотрудничество держалось в тайне.

Отметим, что Израиль не подписал Договор о ядерном нераспространении и официально не признает, что у него есть бомба. Но, по оценкам аналитиков, в его арсенале насчитывается от 100 до 200 единиц. Сейчас ЮАР не обладает ядерным оружием, однако во времена апартеида правительство создало себе ядерное оружие в количестве 6 боеголовок. В 1991 году ЮАР присоединилась к Договору о нераспространении ядерного оружия в качестве неядерного государства, приняв решение о добровольном ядерном разоружении в одностороннем порядке.

"Все, что я вам рассказываю, было совершенно секретным, - подчеркивает Лиель. - Об этом знали единицы - совсем небольшой круг людей. Однако случилось так, что многие из наших премьер-министров входили в этот круг". Дипломат утверждает, что такие люди, как Шимон Перес и Рабин, определенно знали об этом, поскольку принадлежали к истеблишменту силовых структур. "В ООН мы продолжали повторять: мы против апартеида, так как мы - еврейский народ, который пострадал от Холокоста, и это неприемлемо. Однако наш истеблишмент силовиков продолжал сотрудничество", - говорит Лиель.

Этим же занимались и многие политики. Израильские города нашли города-побратимы в Южной Африке, и Израиль был единственной из стран западной демократии, которая позволила африканскому режиму Бопутатсваны открыть у себя дипмиссию.

К началу 1980-х годов Израиль и ЮАР вторили друг другу, оправдывая господство одного типа людей. Обе страны говорили, что их народы столкнулись с угрозой уничтожения извне - в ЮАР это черные правительства и коммунизм, в Израиле со стороны арабских стран и ислама.

Когда правительство Израиля, в конце концов, стало отдаляться от режима апартеида по причине усиления международного давления на правительство африкандеров, руководство силовиков противодействовало этому. "Когда мы оказались на перепутье, в 1986-1987 годах, и министерство иностранных дел заявило, что мы должны переключиться с белых на черных, аппарат безопасности сказал: "Мы сошли с ума, это самоубийство", - говорит Лиель.

Руководство сил безопасности "утверждало, что у нас не будет военной и авиационной промышленности, пока Южная Африка не станет опять нашим главным клиентом, каким она была в середине 1970-х, что спасло Израиль", говорит Лиель. "Кстати, это, вероятно, действительно так", - утверждает он.

Во время визита Форстера в Иерусалим Шимон Перес был министром обороны, а после этого, в 1980-е, дважды занимал пост премьер-министра, и в этот период Израиль был наиболее близок с правительством апартеида. Перес уклоняется от вопросов о моральной стороне этих отношений с режимом белых расистов. "Я никогда об этом не вспоминаю. Я не могу изменить прошлого, так зачем мне это делать?" - говорит он.

Были ли у него сомнения по поводу поддержки правительства, которое исповедовало принципы, противоположные тем, что защищал Израиль? Перес говорит, что его страна боролась за выживание. "Каждое решение - это не выбор между двумя идеальными вариантами. Решение - это выбор между двумя неидеальными альтернативами. В то время движение чернокожей Африки выступало вместе с Арафатом против нас. По сути, выбора у нас практически не было. Но мы никогда не прекращали осуждать апартеид. Мы никогда с ним не соглашались".

Заместитель генерального директора израильского МИД Гидеон Меир указывает, что, хотя ему неизвестны детали отношений Израиля с правительством апартеида, в их основе, вероятно, лежало одно-единственное соображение безопасности. "Наша главная проблема - безопасность. Нет другой такой страны в мире, само существование которой находится под угрозой. Эта проблема существует с момента создания Израиля и не исчезает по сей день. Все это - последствия геополитики Израиля", - заключил он.