Что делать с Россией теперь, когда Европа подходит к самым ее границам? Как следует Европейскому союзу строить отношения с этой огромной страной, которая, в муках расставшись с коммунистическим прошлым, выглядит более современной, но политический облик которой явно еще не определился? На эту тему в среду рассуждает французская газета Le Figaro. (Перевод статьи публикует сайт Inopressa.ru)
"Русский вопрос" возник не сегодня. Еще в XIX веке шли споры о политической природе великого северного соседа, о его азиатском и западном "лицах". Но с расширением ЕС за счет десяти новых членов, пять из которых находились в сфере влияния СССР, а три входили в него, проблема взаимоотношений Европы и России выходит за чисто теоретические рамки и требует конкретных ответов.
Судя по всему, руководителям ЕС в Брюсселе трудно выработать в этом плане какую-то стратегию. Если год назад медовый месяц в российско-европейских отношениях был в разгаре, сегодня Запад охвачен сомнениями. Устранение при Путине всех форм оппозиции, проведение под полным медийным и политическим контролем властей парламентских выборов в декабре 2003 года и президентских - в марте 2004 года, арест миллиардера Михаила Ходорковского и, конечно, Чечня - все это рассматривается в Европе как признаки того, что Россия скатывается к авторитарному режиму.
Очевидно и то, что в последние месяцы Россия развернула кампанию, призванную смягчить последствия расширения Европы, которые она считает негативными для себя. Сформулировав 14 пунктов, по которым могут возникнуть проблемы, Москва потребовала, чтобы расширение Соглашения о партнерстве и сотрудничестве, связывающего ее с ЕС, состоялось на определенных условиях.
В Брюсселе это требование расценили как неприемлемое вмешательство. Совещание 25 министров иностранных дел стран - членов расширенной Европы, состоявшееся 23 февраля, ответило Москве, что вопрос о расширении ЕС за счет десяти стран "не является предметом переговоров".
Некоторые претензии, вызванные возможными негативными последствиями расширения ЕС для российской внешней торговли, могут быть учтены. Однако многим европейским руководителям не нравится, что Москва пытается поставить условием распространения действия Соглашения на Эстонию и Латвию предоставление больших прав русскоязычным меньшинствам в этих двух балтийских странах.
Одна из трудностей заключается в том, что европейские страны не едины в вопросе о том, какую политику следует проводить в отношении России. Лагерь "скептиков" - а это в основном страны Северной Европы - выступает за ужесточение этой политики. Вслед за Вашингтоном эта группа ссылается, прежде всего, на вопиющее "различие ценностей" между Москвой и ЕС.
В лагере "романтиков" (это, прежде всего, Франция, Германия и Италия) считают, что следует всячески поощрять усилия Москвы по модернизации страны, не сосредотачиваясь на проблемных вопросах. "Мягкая дипломатия", заботящаяся о том, чтобы "не унижать Россию", рассматривается здесь как лучший способ заставить причалить к демократическому берегу Россию, на которую приходится две трети импортируемых Европой энергоресурсов и 50% торгового оборота которой приходится на страны расширенной Европы.
Сторонники этого подхода склонны преуменьшать российское давление на балтийские страны. Позиция латышей, считающих, что Москва муссирует вопрос о русскоязычных меньшинствах, чтобы добиться уступок от Брюсселя, рассматривается в этом лагере как крайняя и даже граничащая с паранойей.
Подобно хорошему шахматисту, Россия поняла, какие выгоды она может извлечь из этих разногласий. Поэтому она придает такое большое значение двусторонним контактам. По сведениям из осведомленных источников, на предстоящем саммите Россия - ЕС Москва будет настаивать на получении статуса наблюдателя по проблемам русскоязычных меньшинств. Кремль торопится.
1 мая в "европейский дом" войдут его бывшие сателлиты, которые своим опытом отношений с Россией усилят лагерь "скептиков". Но в перспективе, если Россия станет демократической страной, эти новые члены ЕС - естественные мостики между нею и Западной Европой - могут стать ее лучшими адвокатами.