Следователи прокуратуры подвергли избиениям и издевательствам бойцов спецназа, выбивая у них признание в убийстве сослуживца. Сыщиков не остановило даже официальное заключение о причинах смерти, согласно которому солдат Сергей Щербаков умер из-за пневмонии, пишет "Московский комсомолец".
По данным издания, Сергей Щербаков скончался в ноябре прошлого года. 23 ноября 2009 года Щербаков почувствовал недомогание. Он обратился в медпункт части с жалобами на одышку и боли в грудной клетке. Его осмотрел медицинский работник санитарного батальона войсковой части 3532 и поставил диагноз: вирусная инфекция неуточненной этиологии. До 30 ноября 2009 года Щербаков находился в медицинском пункте своей войсковой части. В первые дни у него была температура 40,2 градуса. Потом температуру удалось сбить, состояние больного как будто улучшилось, но одышка сохранилась.
А утром 30 ноября 2009 года Щербаков потерял сознание. Он сильно побледнел, и изо рта текла слюна с примесью крови. Во время осмотра у него остановилось дыхание. Медицинские работники начали проводить искусственную вентиляцию легких, однако усилия врачи не дали результатов и солдат скончался.
Согласно заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы №221/09 от 29 декабря 2009 года, проведенной Главным государственным центром судебно-медицинских и криминалистических экспертиз, "смерть Щербакова С.Н. наступила в результате тяжелых патологических изменений в легких, вызванных вирусом гриппа А (НINI) - (геморрагическая пневмония и формирование острого респираторного дистресс-синдрома взрослых)".
Во время судебно-медицинского исследования трупа Щербакова было выявлено 26 кровоподтеков и несколько ссадин, которые, согласно заключению экспертов, "не находятся в причинной связи с наступлением смерти... Обычно у живых лиц подобные повреждения не влекут за собой какого-либо расстройства здоровья, и тяжесть их не оценивается".
Тело Щербакова отправили домой, в поселок Змиевка Орловской области. И тут его родственники увидели на теле солдата не только множественные кровоподтеки и ссадины, но и глубокие надрезы с удаленными кусками плоти. Мать Сергея Щербакова обратилась в прокуратуру и комитет солдатских матерей с просьбой провести проверку обстоятельств гибели сына.
Было установлено, что Сергей Щербаков умер от пневмонии. Как выяснилось позже, разрезы на теле сына были сделаны во время вскрытия - поленились зашить. Синяки и ссадины, как следует из заключения судебно-медицинской экспертизы, "не влекут за собой какого-либо расстройства здоровья, и тяжесть их не оценивается", то есть это всего-навсего синяки и ссадины, а не раны и увечья. Но мать солдата имеет право знать, что случилось с ее сыном. А так как письма, отправленные ею в разные инстанции, требуют ответа, чиновники решили сделать это по-быстрому.
По факту смерти Щербакова было возбуждено уголовное дело. Началось расследование. Первым делом допросили солдат, с которыми Щербаков находился в медпункте. Среди них были Саидов, Аксенов, Гонтарев, Молодов, Кузнецов, Шевцов, Мамонов, Семенов, Пронин, Горобец и другие.
Несколько дней назад взяли под стражу солдата Антона Шевцова, который исполнял обязанности медбрата в медицинском пункте части. Как пишет издание, сослуживцы Пронин, Горобец, Мамонов, Кузнецов после встречи с сотрудниками военно-следственного управления дали на него показания: якобы он избивал их и Щербакова. Во избежание выяснения отношений этих солдат отправили в другую войсковую часть. И теперь Шевцову тоже предстоит испытание: судя по всему, Шевцова будут принуждать дать показания на другого сослуживца. И если его "дожмут" и он скажет то, что от него хотят услышать, работа будет считаться выполненной. Не зря следователь сразу после ареста Шевцова в присутствии защитника предложил ему или полностью признать обвинение или назвать еще кого-нибудь - тогда его сразу освободят.
В ночь с 24 на 25 февраля 2010 года в расположение отряда "Витязь" приехали пять следователей военно-следственного управления по городу Москве при прокуратуре РФ. Что произошло в эту ночь, стало известно из официальных заявлений и объяснений солдат спецназа.
Вот что рассказал младший сержант контрактной службы в/части 3179 Арслон Саидов: "Около 24 часов в медпункт части прибыли мужчины, которые представились следователями. Один из них был в форме подполковника, а второй в гражданской форме. Как мне стало известно позже, фамилия следователя в форме Цыкин, а второго Макаров. Каким образом проводился осмотр военнослужащих, я не видел, он происходил в процедурном кабинете, куда меня не приглашали... Осмотр закончили к двум часам ночи... Цыкин пошел в изолятор, пробыл там 15 минут... Потом он вывел меня в коридор возле дежурки и говорит: разденься, мы должны посмотреть. Я ответил: с какой стати, я контрактник, не буду... Прямо в коридоре меня раздели догола, и я покрутился, потом сказали одеться. Мне стыдно, мне почти 27 лет...".
Видимо, следователи хотели выяснить, нет ли синяков и у Саидова. Однако столь деликатное мероприятие требует соответствующего оформления: постановления о проведении следственного действия и составления протокола с участием понятых. Без этих формальностей подобное раздевание называется глумлением.
Из объяснений рядового в/части 3179 Александра Семенова: "25 февраля около часа ночи меня разбудил дневальный и сообщил, что меня вызывают в штаб. Я оделся и прибыл. Вместе с ответственным офицером мы подошли к первой казарме, где построились 8-9 военнослужащих части, а также находился неизвестный мне офицер в форме подполковника". После осмотра солдат Аксенова И., Молодова Р., Семенова А. привели в клуб части, где развели по разным кабинетам.
Когда в кабинет вошел Семенов, его спросили, понимает ли он, зачем его вызвали. Он ответил, что понимает - по факту смерти рядового Щербакова. Потом ему велели показать, что такое "мама мыла пол". "Я ответил, что не знаю. Повышенным тоном он сказал показать, как "мама мыла пол". Я ранее никогда не слышал, что обозначает это выражение, поэтому не знал, что необходимо им показать. Действуя на основании своей логики, я нагнулся и стал водить руками в разные стороны... Затем я разогнулся, и мне стали говорить все трое следователей, что мы все "пид...сы, еб...м друг друга".
Затем кто-то из следователей сказал, что мы посадим тебя в камеру и я там выучу много разных поз. Кто-то из них сказал, что я не говорю им правду по поводу избиения Щербакова, поскольку, с их слов, на теле Щербакова было более 20 синяков, полученных за 12-24 часов до смерти, и я должен знать, кто причинил эти повреждения. Я отвечал, что по поводу причинения синяков мне ничего не известно. Я на самом деле не знал, откуда на теле Щербакова появились синяки. Я никогда не видел, чтобы его кто-либо бил или пинал...
Затем второй следователь сказал, что сейчас будет звонить моим родителям... Когда он вышел звонить, первый стал передо мной, согнул правую руку в кулак и нанес им мне от трех до пяти ударов по прессу.
Третий следователь спросил, чем мы занимаемся в части, я ответил, что на первом месте у нас спорт... Затем от него поступила команда "упор лежа принять", я принял упор лежа и стал отжиматься под его счет... Второй следователь сказал, что я неправильно отжимаюсь, заявив, что "я как будто сосу"... Тут же кто-то из них сказал "мы тебя посадим в камеру с дагестанцами, с которыми вы боретесь, и скажем, что ты из ВВ, думаем, они будут тебе рады, а через несколько дней ты нам признаешься во всем сам".
Затем в кабинет вошел мужчина, которого я увидел впервые. Он был в военной форме, поверх которой была одета камуфлированная куртка цвета "камыш", на которой были погоны подполковника... подошел ко мне... и полез целоваться... Я наклонил голову вниз и поднял руки, таким образом закрываясь от него. Он оттолкнул меня...
В это время следователи рассказали этому подполковнику о результатах моего опроса, что я ни в чем не признаюсь, и стали мне опять задавать вопросы, кто нанес Щербакову синяки. В это время второй подполковник подошел ко мне и ударил меня лбом своей головы в область рта. Я немного пошатнулся и почувствовал с внутренней стороны своей губы ссадину, а затем вкус крови...
Я отошел и прижался к стене... Сразу же подполковник встал передо мною, взял двумя руками за мой китель в области груди и дважды стукнул меня об находившуюся за мной стену. Я ударился спиной и головой об нее. Удары пришлись на верхнюю левую часть затылка. Мне было больно, и на секунду потемнело в глазах. Я не падал и стоял на ногах...
Кто-то из следователей сказал, что сейчас будем собираться и тебя заберем с собой. Подполковник опять подошел ко мне и со словами "зачем тебе боевая единица" оторвал шеврон с правого рукава кителя. Он сказал, что если бы он был на моем месте и ему оторвали шеврон, то он бы "въе...л"... Этими словами, я считаю, он меня унизил и провоцировал на ответные действия".
Потом Аксенова, Молодова, Семенова и Саидова повезли в военно-следственное управление на Хорошевском шоссе. До утра было еще далеко.
Из пояснений Семенова: "Следователи сели в "Лексус", и мы выехали с территории части... В ходе движения... подполковник положил свою левую руку на плечо Аксенову... Одновременно подполковник сказал Аксенову: "Малыш, ты меня волнуешь, у меня на тебя встал, едем тебя еб...ть" и поцеловал в область виска".
А вот что рассказал рядовой Иван Аксенов: После ночного "осмотра" в подразделении его направили в клуб части. В одном из кабинетов следователь в гражданской одежде схватил его за воротник бушлата и несколько раз ударил в челюсть. При этом следователь кричал, чтобы Аксенов показал, что такое "мама мыла пол". И, не дожидаясь ответа, потребовал, чтобы он рассказал об умершем Щербакове. .
Из объяснения Аксенова: "Во время того, как он садился в автомобиль, Цыкин нанес мне один удар правой рукой, в которой он держал офицерскую шапку, в лицо... Мне было очень неприятно, так как я не понимал, за что меня бьют. После этого Цыкин сел в машину, и мы поехали. После того как машина тронулась, я почувствовал от Цыкина сильный запах алкоголя, и по нему было видно, что он находится в состоянии сильного опьянения.
Затем Цыкин одел мне на голову свою офицерскую шапку, а левой рукой обнял меня за плечи. Цыкин сказал мне в нецензурной форме, что он меня изнасилует и что у них таких, как я, любят, и что у него на меня уже "встал". Произнося эти фразы, Цыкин не менее четырех раз поцеловал меня... Далее Цыкин сказал, что посадит меня в камеру с 20 чеченами и что я буду сидеть в форме с моими шевронами. Также он пояснил, что оттуда я выйду педерастом..."
Из объяснения И.Аксенова следователю Р.Имамееву: "В процессе моего избиения в клубе и в ходе получения у меня объяснений следователи мне неоднократно говорили, что если я дам показания против Шевцова и Гонтарева, то им дадут условный срок, а меня оставят в покое".
Из официального заявления рядового Романа Молодова: "В клубе войсковой части следователь... попросил меня рассказать об умершем сослуживце Щербакове Сергее, так как я лежал с ним в одной палате... Он спросил, кто бил Щербакова Сергея и как это происходило... На это я ответил, что... ничего подобного я не видел... В этот момент из-за моей спины вышел еще один следователь... сел на диване рядом со столом и в грубой форме, с употреблением нецензурных выражений сказал мне, чтобы я смотрел ему в глаза, и что не много ли я вру (эту фразу я сейчас перефразировал так, как бы она звучала на культурном русском языке). Затем так же грубо в нецензурной форме он потребовал от меня сказать, кто именно и как избивал Щербакова Сергея. На это я ответил, что все, что я знаю, я довел на предыдущем допросе. На это он ответил в нецензурной форме, что я много вру и что мне нужно разбить лицо прямо сейчас..."
По дороге в следственное управление Молодов тоже стал свидетелем того, как подполковник Цыкин домогался Ивана Аксенова:
"...подполковник одел на голову Аксенову свою шапку и сказал: "На тебе мою шапку, поедешь в моей шапке". Подполковник обнял левой рукой Аксенова в области плеч и стал его целовать в лицо. Он поцеловал его не менее двух раз. При этом подполковник говорил: "Малыш, ты меня волнуешь. У меня на тебя уже встал. Я тебя сейчас прямо здесь е... буду".
Рано утром Молодова привели в кабинет следователя на допрос для установления обстоятельств смерти Щербакова.
Как он позже напишет, один из следователей был пьян. Он спросил, что у Молодова на шее. Тот ответил, что это пластырь, потому что у него на шее фурункул, и, кроме того, у него температура. А подполковник матом предложил прилепить этот пластырь на гениталии. Потом солдату велели раздеться и снять обувь. Пол был очень холодный, и, когда Молодов стал обуваться, ему сказали, что такой команды не было... А потом подполковник Цыкин сказал ему: "Ты что, совсем рамсы попутал, нюх потерял...".
Все это продолжалось с 8 утра до обеда.
Кроме того, как пишет "МК", солдат шантажировали ночными звонками близким, не пускали в туалет и били. Срывая шевроны с солдатского мундира, следователи не только глумились над солдатом, но и провоцировали его на ответные действия, которые впоследствии могли быть квалифицированы как противоправные.
Роман Молодов, к примеру, мастер спорта и призер чемпионата России по вольной борьбе. Одним ответным ударом он мог успокоить такого собеседника и защитить попранное достоинство. У него хватило мудрости не поддаться на провокации. Такую же мудрость проявили и другие солдаты.
Между тем следователи не пытались выяснить, почему больного пневмонией солдата практически не лечили. Ему сбивали температуру, а арестованный Шевцов как мог пытался привлечь внимание врачей к тому, как угасает солдат. Шевцов возил Щербакова в медсанбат, потом в дивизионный госпиталь, но везде сказали, что это обычная простуда.
Следователи, приехавшие ночью в отряд "Витязь", упустили из виду, что их визит может быть зафиксирован видеокамерами. О том, что произошло 24 и 25 февраля 2010 года, они написали на имя Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами России, президента Дмитрия Медведева.